После многодневных усилий, предпринятых руководством Евровидения для разрешения кризиса с российским выступлением, крах усилий признали все стороны конфликта.
Усилия Европейского вещательного союза по разрешению «кризиса Самойловой» оказались тщетны. Украина отвергла возможность очного и даже заочного выступления российской певицы, возможно даже из соображений отсутствия гарантий безопасности. Впрочем, возможность дистанционного выступления российской певицы отвергли и в России. Как результат, все вернулось в исходное состояние. Конкурс состоится без России, а Россия отказывается от его трансляции.
По большому счету, потеря «Евровидения» для России совершенно не великое горе, хотя это и неприятный факт в деле самоизоляции. Можно было бы не обращать на этот случай внимания, если бы не два обстоятельства.
Россия и правда, в данном конкретном случае, может отказаться в изоляции, нет уверенности, что угрозы бойкота конкурса, якобы озвученные организаторами, не были блефом, и были ли они, в самом деле, также не понятно. Это очень огорчительно, поскольку в конфликте Россия осталась вовсе без друзей. Украинские же власти получат полное удовольствие, что, в общем-то и неплохо, поскольку с другими радостями на Украине весьма посредственная ситуация.
Еще больше огорчает заявление координатора проекта Томаса Шрайбера, утверждающего, что «Украина попалась в ловушку российского пиара». Почему это Украина «попалась», и почему от этого «попадания» пострадала только Россия – звучит весьма оскорбительно для россиян. Самое разумное – объявить конкурсу бойкот, до момента совершенно четкого, подробного и недвусмысленного объяснения, что имел в виду Шрайбер, как накажут Украину за нарушение правил и как их изменят в сторону недопущения в дальнейшем. И, ссылка на то, что не стоит быть мелочным, не годится. Большинство жизни и почти вся дипломатия как раз и состоит из таких мелочей. Увы, Эрнст уже заявил Самойлову на следующее Евровидение, что лишний раз доказывает совершенную бесхребетность отечественной культурной политики.