В старину, если в семье появлялся неадекватный ребенок – он не слушался родителей, затевал драки на улице, плохо учился и вообще вредничал – о таких детях говорили: в семье не без урода. Хотя внешне он ничем не отличался от остальных детей.
Родственники начинали вспоминать: так ведь его прапрапрадед был бунтарь, и на Сенатской площади в Петербурге был заодно с декабристами в 1825 году.
Ничего себе. А наш-то ребенок здесь причем?
Помню, пошел в детский сад. В три года выломал веточку с дерева и начал нею хлестать детей, которые не дали ему его любимую игрушку. А когда нянечка пыталась отобрать у него лозину, он с грозным видом подошел к ней и спросил:
— Что, ты тоже хочешь? Сейчас получишь.
Но когда ветку у него отобрали – устроил настоящую истерику.
Насилия у нас в семье никогда не было. Откуда он мог почерпнуть этот негатив?
Пришлось потом объяснять ему в спокойной форме правила этикета: что такое хорошо, и что такое плохо. Он в ответ улыбнулся, подошел ко мне, нанес мне пощечину, и спросил:
— А вот так хорошо?
С этого момента наша с мужем жизнь превратилась в сплошной ад. Тут уже было не до этикета. Пришлось на каждое его насилие отвечать физическим наказанием.
В пятом классе, когда учитель по математике поставил ему в журнале двойку, наш мальчик при нем вырвал страницу из журнала и перевернул письменный стол. А когда он украл из магазина два метра сосисок из ящика – стало понятно: тюрьма по нему плачет.
Как он попал в тюрьму
Собственно, в тюрьму он попал, но не из-за сосисок, а из-за наркотиков. Причем отсидок у него было много, и однажды он заболел туберкулезом. От лечения отказался и умер в 32 года – в тюрьме.
Вы можете говорить мне что угодно: что мы плохие родители, что не занимались воспитанием ребенка, и так далее – но я больше соглашусь с родственниками, что его «прапра» был бунтарем. Только дед захотел выпендриться и показать, как он за народ радеет, а его наследник просто хотел показать, какой он «всесильный и всемогущий».
Специалисты по эзотерике заинтересовались, в каком возрасте был отправлен в Сибирь его дед, где и умер на каторге – выяснилось: в 32 года!
Мы пришли в изумление от такой шокирующей новости. Тогда специалисты нам объяснили, что наш мальчик пришел в этот мир доживать тот возраст, который не дожил его пращур, и воспитание здесь действительно ни при чем.
Я вдруг вспомнила, как я не хотела этого ребенка. Двое детей на тот момент у нас уже было, но муж уговорил оставить и этого. Вот и оставили. Видимо, какая-то неземная сила все-таки есть.