Уоррен Баффетт в очередной раз пожертвовал на благотворительность несколько миллиардов. Оценка ценных бумаг составляет $2,86 млрд, распределенных между 4 благотворительными фондами.
Поступок Баффета, как и прежние, вызывает крайне смешанные чувства.
С одной стороны, надо приветствовать поступки, ведущие к общественному благу. Пытающиеся осудить подобного рода деятельность в той или иной степени просто оправдывают свою собственную жадность и неспособность расстаться с пропорциональной достатку суммой.
С другой стороны, налицо кризис развития. Получается, что финансы стали запредельно много значить для общества, при том, что непосредственно в них нет нужды. Собственно, проблема намного шире поступка Баффета – неравенство стало выше неприемлемого уровня, потратить заработанное стало принципиально невозможно разумными методами, а сам стимул «заработать больше чем…», остался вполне актуален.
Человеку не нужны деньги, ему нужно то, на что он их обменивает. Но и это тоже неприятнейший парадокс, для того, чтобы иметь товары, услуги или собственность, нужна стабильность. А ее нет ни в чем, и ситуация в этом смысле только ухудшается. Получается, что ускользающие деньги становятся намного важнее стабильных, значит, сумасшествие заработка дополняется сумасшествием спекуляций и говорить о нормальной жизни не приходится. Причем нестабильность сильнейшим образом размывает и моральные устои.
У всех последних кризисов есть отчетливый моральный привкус. И тут поступок Баффета при всей его положительности начинает казаться бессмысленным. В конце концов, благотворительность и пожертвования были краеугольным камнем общества еще в викторианской Англии, что не мешало миллионам голодных смертей в подвластных Англии странах. И то, что раньше Запад нес в мир «цивилизованность», а теперь – «демократию», ничего не меняет.